За зарешеченным окном прокуратуры были видны черные голые деревья и красно-белый лозунг на перилах пешеходного моста: «Решения XXVI съезда КПСС — в жизнь!» К грязному стеклу прилипли дохлые мухи. Бумага, которой были залеплены рамы, местами отклеилась, из-под нее вылезли клочья ваты. На подоконнике стояла банка от «Кофейного напитка», набитая бычками.

За ободранным письменным столом сидел начальник следственного отдела Сергеич: за пятьдесят, в поношенном темно-сером костюме, под пиджаком — пуловер и мятая синяя рубашка.

На придвинутых к столу Сергеича стульях сидели следователи Сергей и Юра.

— ...Личность убитой установлена, — сказал Сергеич. Он провел ладонью по своим слегка курчавым, седым, редким надо лбом волосам. — Фотографию утром сегодня показали в школах, которые поблизости... В семнадцатой опознали. Десятиклассница... — Сергеич посмотрел на листок бумаги на столе. — Смирнова Светлана Петровна. Шестьдесят девятого года... Двадцатого мая. Сколько ей было бы? Семнадцать. Да, точно, семнадцать... В голове не укладывается...

Сергеич отвернулся, посмотрел в окно. На стене в углу бормотал радиоприемник «Сож» — белая коробка с черной ручкой громкости. Передавали выступление Горбачева:

— ...Перестройка — назревшая необходимость, выросшая из глубинных процессов развития нашего социалистического общества. Оно созрело для перемен, можно сказать, оно выстрадало их...

— Изнасиловали ее? — спросил Сергей.

— Судмедэксперт даст заключение вечером. Но, похоже, что да... Трусы, колготки спущены...

— А что родители? — Юра — среднего роста, светловолосый, в черном свитере и потертых джинсах — глянул на Сергеича. — Почему не заявляли? Она ж, получается, больше суток, как дома не появлялась...

— Кто их там знает... — Сергеич махнул рукой. — Может, сама еще та штучка, а может быть — пьяницы. Ну, это уж вы будете разбираться. В общем, поручаю вам это дело. Сергей — старший. А ты, Юрка, раз с убийствами дела еще не имел... В общем, пора и тебе, так сказать, приобщаться. Почти год работаешь все-таки...

Сергей — невысокий, черноволосый, коротко стриженный, — сморщившись, поглядел на начальника.

— А почему транспортная не возьмет? Рядом же с железной дорогой...

— Я разговаривал с Волковым — по расстоянию получается вроде их территория... Но Волков уперся рогом: сотрудников нет, заняты все, зашиваются... Позвонил специально в республиканскую — там говорят: отдавайте в районную...

— Козлы, ну, козлы...

— Пацанов тех задержали? — спросил Юра.

— Задержали одного, но отпустили, записали имя, адрес... Ладно, хлопцы, давайте, как говорится, дерзайте... Если честно, не завидую вам... Ой, не завидую... — Сергеич покачал головой. — Самый плохой район во всем городе. Хуже одно только Гребенёво... Ну, про Гребенёво разговор особый — там цыгане живут, а среди них, ясное дело, всякого элемента хватает... Спекулянты, тунеядцы, люди без постоянного места жительства и работы... Одно хорошо, что не к нашему относится, а к Ленинскому...

Сергеич посмотрел на Юру.

— Ну а ты когда постригешься? Что за цирк тут устраиваешь?

— Разве это длинные волосы, Степан Сергеич?

— А что, короткие? По-твоему, так должен выглядеть следователь прокуратуры? На Сергея посмотри, вот с кого надо брать пример... Ну, это ладно... А что касаемо убийства, здесь все серьезно. Вчера на место выезжал начальник УВД, утром обо всем доложено в обком... Поэтому на время расследования этого дела освобождаю вас от всей остальной...

Дверь открылась, зашел Шимчук — высокий, нескладный, сутулый дядька за пятьдесят, с толстыми губами, поздоровался со всеми за руку.

— Ну што, хто футбол сматрэл у субботу? Апять дваццать пять, да?

— Хорошо, что только ноль—один, — сказал Юра. — Могли и все три пропустить...

— А ты молчи, — перебил Сергей. — Ты за свое «Динамо» (Киев) болей, а мы будем за наше...

— На будущий год — будете в первой лиге с такой игрой.

— Ну, это мы еще посмотрим. Может, чемпионами и не будем, но в призах — точно. Скажи, Петрович? Шимчук снял шляпу, бросил на стол, пригладил ладонью редкие волосы.

— Вот если б у камандзе был Малафееу, то не было б пьяниц и ратазееу...

* * *
За железной дорогой виднелись деревенские дома, громоотводы, силосные башни. По дороге катился синий трактор «Беларусь». К переезду свернул оранжевый «Икарус» с грязными боками. За кирпичным забором ремзавода что-то ревело и визжало. На серой стене заводского корпуса висели облезлые красные буквы: «Соблюдайте технику безопасности!» Кусок лесополосы между заводом и железной дорогой был засыпан прошлогодними листьями, осколками бутылок, мусором.

Сергей, сидя на корточках, измерял рулеткой расстояние. Криминалист щелкал затвором «Зенита-Е».

Юра, положив лист бумаги на дипломат, писал протокол. Мужчина и женщина под пятьдесят — понятые — переминались с ноги на ногу.

У «Могилы неизвестного солдата» — ржавого металлического обелиска с облупившейся красной звездой — невысокий худой мужик в телогрейке поднимал с земли пустые бутылки, складывал в мешок.

Из-за деревьев выглянули два пацана лет по десять. Сергей заметил их, пошел в их сторону. Пацаны бросились бежать.

— Э, ну-ка стоять! — крикнул Сергей, погнался за ними. Он догнал одного, схватил за куртку. Пацан попытался вырваться. Молния куртки разошлась, он едва не выскользнул, но Сергей схватил его за свитер. Второй пацан остановился метрах в трех, поглядел на приятеля, на Сергея. Сергей пальцем поманил его к себе.

— Что вы сразу так сцыканули, а? Что я вам сделал? Я вас трогать не собирался, только спросить... Пацаны пожали плечами.

— Вы тут близко живете?

— Да, на Моторной — вун там, — сказал один, показав грязным пальцем на частный сектор.

— Днем здесь часто гуляете?

— Часто.

— А вечером?

— Редко... Тут неинтересно, тут не ебутся...

— А где?

— Там, за линией... Тольки не сейчас... Летом.

— Счас холодно, хуй к пизде примерзнеть, — сказал второй пацан. Оба загоготали. — А что, там девку забили?

— Откуда вы знаете?

— Вася сказау.

— А кто этот Вася?

— Пацан один.

— А он откуда знает?

— Вася усе знаеть. Он мужыка забиу...

— Чего ж он тогда не на зоне?

— А его не посадили. Сказали тольки два раза узять у рот. — Пацаны, глядя друг на друга, заржали.

— Ладно, все. Валите отсюда. Чтоб я вас больше не видел!

* * *
— ...Ну и, короче, мы идем назад к машине, ведем этого гуся... — рассказывал сержант. — А тех уже нет, смылись... Ну, и мы, короче...

— А чего вы их не поискали? — перебил Сергей.

Он, Юра, патрульные старлей и сержант сидели на стульях в опорном пункте. Участковый лейтенант сидел за столом, заваленном бумагами. На стене над столом висел черно-белый портрет Дзержинского. За окном, на другой стороне улицы, у пивбара тусовалась компания алкашей.

— А зачем искать? — Старлей посмотрел на Сергея, наморщил лоб. — Они вообще не при делах. Ехали в «двадцать девятом» домой, а эти гаврики их отработали...

— А вдруг и при делах? Откуда ты знаешь?

— Слушай, не надо мне мозги компостировать, ладно?

— Старлей снял фуражку, положил на стол, снова надел. — Здесь коню понятно: эти пацаны к убийству отношения не имеют. Или...

— Ты делай свое дело, а я буду делать свое, понял? — Сергей посмотрел на старлея. — И это — твой проёб, что ты не задержал людей на месте преступления. Если не знаешь, почитай инструкцию...

— Ладно, его проёб, ну и дальше что? — сказал участковый.

— Что сейчас про это говорить? — Он взял со стола пачку «Гродно», вытащил сигарету. Остальные достали свои сигареты, закурили.

— Не надо из нас дураков делать, ладно? — Старлей хмуро глянул на Сергея. — Мы все делали, как надо. Сразу сообщили, вызвали второй наряд... Ничего не трогали...

— Точно не трогали? — Сергей оскалился, показав желтые зубы и коронку «под золото» в верхней челюсти.

— Судмедэксперт сказал, что сперму обнаружили... Может, ваша, а? Пока второй наряд приехал... Баба вроде молодая, сохранилась хорошо...

Старлей вскочил со стула, кинулся на Сергея. Сергей уклонился от его кулака. Юра встал между ними. Участковый сморщился.

— Вы что, охуели, пацаны?

Старлей сел, Юра — тоже.

— Ну, короче, все мы рассказали... — Сержант потушил бычок о край стола, бросил его в доверху набитую пепельницу.

Сержант и старлей встали и вышли. Дверь захлопнулась.

— Хули ты так на них? — спросил участковый. — Нормальные пацаны... Или ты не с той ноги встал?

Сергей махнул рукой.

— Ладно, по-любому, ситуация говняная. Место нелюдное вообще. В смысле, поздно вечером. А убийство — судмедэксперт сказал — было от одиннадцати до двенадцати. Значит, лесополоса. С одной стороны — железная дорога, с другой — забор ремзавода. Днем в обед там работяги бухают, люди по дорожке ходят с Ямницкого и на Ямницкий... А вечером там пусто...

— А дежурный на переезде? — спросил Юра.

— Сняли дежурного год назад. Теперь автоматический шлагбаум...

— Жители домов окрестных...

— Это — далеко. Частный сектор дальше начинается, за заводом...

— Все равно опросить надо. — Сергей поерзал на стуле, стул скрипнул. — Видеть могли машинисты и водилы автобуса. Какой там автобус — на Ямницкий?

— Двадцать девятый.

— А до которого он ходит — до двенадцати?

— Не знаю точно...

— Ладно, это сделаем. Свяжемся с вокзалом, с парком. Объявление дадим в газету и на радио... Это все само собой. А пока надо все узнать про эту бабу — все контакты, связи и тэ дэ...

— Эти гаврики сейчас должны прийти — мы их к часу вызвали.

— Это правильно. Поговорим. А кто они вообще такие?

— Так, пацаны как пацаны. Ты таких знаешь — выходят кажный вечер, ищут на свою жопу приключений. Два стояли раньше на учете в детской комнате. Учатся в училищах — один в тридцать четвертом, два — в восьмом.

— А книжки записной или блокнота с телефонами не было при ней? — спросил Юра.

Участковый, вылупив глаза, посмотрел на Юру.

— Кинься ты — какой блокнот, какие телефоны? Тут на всем районе, может, у десятка человек есть дома телефон...

* * *
На стульях у стены сидели Половчук и два других пацана, у стола — Сергей и Юра.

— Короче, лучше сразу вам колоться. — Сергей вынул сигареты, закурил, сделал затяжку. — Если это вы, то вам — жопа. Изнасилование плюс убийство. Групповое. Высшая мера, короче... А чистосердечное признание — по пятнадцать отсидите и домой. Сколько вам будет, по тридцать с хером? Вся жизнь впереди, надейся и жди... — Сергей улыбнулся, затянулся, сбросил пепел на пол.

— Только нам не надо это вешать, — сказал Половчук. Он исподлобья глянул на Сергея. — Мы там ни при чем. Мы гуляли, увидели менжинских на двадцать девятом... Дали им пиздюлей. Вот это — правда. Насчет бабы — здесь мы не при делах...

Сергей бросил бычок в угол комнаты. Он ударился о стену, покрашенную в синий цвет, упал на пол.

— Как ты со старшим разговариваешь, ты, щенок?

Сергей встал из-за стола, схватил пацана за ворот куртки, поднял, встряхнул и оттолкнул.

— Можешь меня бить, сколько хочешь, — тихо сказал пацан. — Нас там не было, мы ничего не знаем...

— А вдруг это вы, а? Захотелось, может, бабе засадить, а? Поздно, никого нигде уже не снять, а тут сама идет навстречу...

Кто-то из пацанов негромко свистнул в дырку в зубе.

— Тихо! Слушать и молчать, вы поняли? Может, скажете, у вас у всех есть алиби?

— Что?

— Ну, можете доказать, что тогда там не были, что были в другом месте... — сказал Юра. — В субботу, в одиннадцать вечера. И чтобы кто-то подтвердил.

— Можем... Я был дома.

— А кто подтвердит?

— Мамаша. И сеструха.

— А ты где был? — Я тоже дома.

— А ты?

— И я дома. Кино смотрел. «Особо важное задание».

Сергей отошел к окну, Юра со стулом придвинулся поближе к пацанам.

— Давайте так. Никто не говорит, что это вы. Но если вы там сидите все время — на остановке у ремзавода, — может, вы что-то видели...

— Не, не были мы там... — сказал Половчук. — И вообще мы там не сидим... Мы обычно всегда на Рабочем...

— А тогда чего сидели?

— Так, гулять ходили — на Ямницкий к одному пацану зашли... Потом сели посидеть, покурить... Тут — двадцать девятый, и в нем эти... Мы их наглядно знали — недавно махались возле ДК...

* * *
Юра и Сергей вышли на крыльцо опорного, вынули сигареты: Юра — «Космос», Сергей — «Астру». Юра зажигалкой прикурил обоим.

— Ну, что думаешь? — спросил Сергей.

— Пацаны тут ни при чем.

— Я знаю.

— А чего тогда ты их?

— Пусть знают свое место. Они еще щенки, ты понял? И нечего передо мной выпендриваться... У меня у самого братан такой же. Восемнадцать стукнуло, хабзу кончает. Осенью у армию пойдет, а после армии — я говорю ему — в военное пусть поступает. У Вильнюсе есть специальное училище — на надзирателей, короче... Это ж, ты прикинь — вообще нормально. Зарплата ничего, и зэки все тебе, там, сделают за водку или сигареты... Ладно, поехали опять на место. Пока светло... Посмотрим, что там рядом...

Парни подошли к красному мотоциклу «Урал» без коляски, стоящему рядом с ментовским «козлом». Юра выбросил сигарету, взял шлем, завел мотоцикл. Сергей сел сзади.

* * *
Сергей и Юра ехали по лесополосе. Слева жители окрестных домов устроили свалку: там валялась картофельная кожура, бело-красно-синие пакеты из-под молока, зеленая обшарпанная рама трехколесного велосипеда, деревянный игрушечный грузовик без колес с цифрами «69» на кузове. Справа тянулся забор ремзавода, сверху из цемента торчали осколки стекла. Где-то гавкнула собака. По рельсам катился пассажирский поезд. Мелькали зеленые вагоны с белыми табличками «Ленинград — Одесса».

Юра остановил мотоцикл у калитки крайнего дома. Он и Сергей слезли с мотоцикла, Юра приоткрыл калитку.

— Есть кто-нибудь?

Дом был покрашен в красно-коричневый цвет. У крыльца валялся топор. Возле собачьей будки стоял чугунок с объедками. Гремя металлической цепью, из будки выскочил пес, загавкал. Цепь была короткой, до калитки не доставала. Пес, пытаясь дотянуться до Сергея с Юрой, встал на задние лапы, продолжал злобно рычать и гавкать.

— Ладно, пошли отсюда, — сказал Сергей. — Пусть их всех участковый опросит.

* * *
Ржавые металлические гаражи почти примыкали к стене завода. Юра и Сергей прошли в щель между двумя. За гаражами валялся старый матрац с вылезшими пружинами, на нем сидели три пацана лет по семнадцать— восемнадцать, пили «Жигулевское» из бутылок с желтыми этикетками. У соседнего гаража болтался на куске проволоки, привязанной к двум деревьям, повешенный кот.

Пацаны, продолжая пить пиво, молча глядели на следователей.

— Ваша работа? — Сергей кивнул на кота.

— А какое пизде дело? — сказал один, рыжий, веснушчатый, со шрамом на лбу. Остальные захохотали.

Сергей резко схватил его за руку. Бутылка упала на землю, пиво разлилось по сухой траве, вспенилось.

Заломив пацану руку, Сергей швырнул его на землю, коленом надавил на спину.

Другой пацан разбил бутылку о гараж, прыгнул на Юру с «розочкой». Юра уклонился, поймал его за запястье. Пацан разжал пальцы. «Розочка» упала в траву. Юра сбил парня с ног. Третий пацан молча смотрел, продолжая потягивать пиво. Сергей несколько раз ударил «своего» пацана кулаками, поднял глаза на третьего:

— Ты тоже хочешь?

— Не, спасибо...