А. С. Волгина
Нижний Новгород

ПЕТЕРБУРГ / LENINGRAD:
«СВОЕ» И «ЧУЖОЕ»
В АНГЛОЯЗЫЧНОМ ТВОРЧЕСТВЕ ПОЭТА

Иосифа Бродского по праву называют «петербургским» поэтом. Действительно, Петербург как географическая точка и как некое культурное пространство является одной из доминант его творчества. Для Бродского Петербург не только объект изображения, место развертывания лирического сюжета, но и контекст, необходимый для понимания его поэзии. Произведения Бродского насыщены петербургскими реалиями, петербургской символикой и сама судьба его — судьба поэта — стала фактически частью петербургского мифа. Таким образом, русскоязычный читатель безусловно воспринимает произведения Бродского — и в первую очередь стихотворения, посвященные родному городу поэта (а таких немало), — как часть Петербургского текста, что обогащает и в то же время делает доступной их смысловую структуру.
В 1972 г. лингвистический и культурный контекст для Бродского изменился: поэт оказался лицом к лицу с англо-американской аудиторией. Готовясь обратиться к ней на ее родном языке (в 1980 г. выходит сборник «A Part of Speech» («Часть речи»), в который включены автопереводы «Север крошит металл, но щадит стекло...» и «Я родился и вырос в балтийских болотах...»), Бродский испытывает необходимость ввести англоязычного читателя в петербургский контекст. В 1979 г. он пишет эссе о родном городе, которое впоследствии вошло в сборник «Less Than One» («Меньше единицы») под названием «A Guide to a Renamed City» («Путеводитель по переименованному городу»). Как отмечает А. Лосев, переводивший это эссе на русский язык, «фактов, дат, имен здесь меньше, чем в туристическом буклете — минимальный паек: Петр Великий, Екатерина, Николай I, Ленин, 1703, 1917, 1941, “около дюжины театров”, Фальконе, “итальянские и французские архитекторы” и еще несколько общих мест, как в статье для энциклопедического словаря». Однако, по всей видимости, Бродский и не ставил себе цель создать нечто новое и экстраординарное: он моделировал именно «среднестатистическое» восприятие «изнутри» русской культуры, не пытаясь привить своему читателю взгляд искусствоведа или историка. Точкой, на которой он фокусирует внимание, становится взаимопроникновение художественного текста и внетекстовой реальности, актуального бытия города.